================"ДВЕ ДОРОГИ"==================

Послушай, сын. Я произношу эти слова в то время, когда ты спишь. Твоя маленькая рука подложена под щечку, а вьющиеся белокурые волосы слиплись на влажном лбу. Я один прокрался в твою комнату. Несколько минут назад, когда я сидел в своей комнате и читал газету, на меня нахлынула тяжелая волна раскаяния. Я пришел к твоей кроватке с осознанием своей вины.

Вот о чем я думал, сын. Я сорвал на тебе свое плохое настроение. Я выбранил тебя, когда ты слишком долго одевался, чтобы идти в школу.  Я отчитал тебя за то, что ты не почистил ботинки. Я сердито закричал на тебя, когда ты бросил что-то из своей одежды на пол.

За завтраком я тоже к тебе придирался. Ты пролил чай. Ты жадно глотал пищу. Ты положил локти на стол. А затем, когда ты отправился поиграть, а я торопился на работу, ты обернулся, помахал мне рукой и сказал: 
- «До свидания, папа!” – я же нахмурил брови и ответил: - “Распрями плечи!”

Затем, в конце дня, все началось снова. По дороге домой, я заметил тебя, когда ты на коленях играл в шарики. На твоих брюках были дыры. Я унизил тебя перед твоими товарищами, заставив идти домой впереди меня. Брюки дорого стоят – и если бы ты должен был покупать их на собственные деньги, ты был бы более аккуратным! Боже мой, вообрази только, сын, что это говорил твой отец!

Помнишь, как ты вошел затем в мою комнату, где я читал, - робко, с болью во взгляде? Когда я мельком взглянул на тебя поверх газеты, раздраженный тем, что мне помешали, ты в нерешительности остановился у двери.
-“Что тебе нужно?” – резко спросил я.
Ты ничего не ответил, но порывисто бросился ко мне, обнял за шею и поцеловал. Твои ручки сжали меня с любовью, которую бог вложил в твое маленькое сердце и которую даже мое пренебрежительное отношение не смогло иссушить. А затем ты ушел …

Так вот, сын, вскоре после этого газета выскользнула из моих рук, и мной овладел ужасный, тошнотворный страх. Что со мною сделала привычка? Привычка придираться, распекать – такова была моя награда тебе за то, что ты маленький мальчик. Нельзя ведь сказать, что я не любил тебя, все дело в том, что я ожидал слишком многого от юности и мерил тебя меркой своих прожитых лет.

А в твоем характере так много здорового, прекрасного и искреннего. Твое маленькое сердце столь же велико, как рассвет над далекими холмами. Это проявилось в твоем стихийном порыве, когда ты бросился ко мне, чтобы поцеловать перед сном. Ничто другое не имеет сегодня значение, сын. Я пришел к твоей кроватке в темноте и, пристыженный, преклонил перед тобой колени!

    Это слабое искупление. Я знаю, ты не понял бы этих вещей, если бы я тебе сказал все это, когда ты проснешься. Но завтра я буду настоящим отцом! Я буду дружить с тобой, страдать, когда ты страдаешь, и смеяться, когда ты смеешься. Я прикушу свой язык, когда с него будет готово слететь раздраженное слово. Я постоянно буду повторять, как заклинание: “Он ведь только мальчик, маленький мальчик!”

    Боюсь, что я мысленно видел в тебе взрослого мужчину. Однако сейчас, когда я вижу тебя, сын, устало съежившегося в твоей кроватке, я понимаю, что ты еще ребенок. 
    Я требовал слишком многого, слишком многого…